Сиятельный - Страница 77

Я с демонстративной ленцой спросил:

– Неужели обнаружили следы взлома? И что мешало вам осмотреть место преступления раньше?

– Вы вполне могли обеспечить себе алиби, – продолжил Бастиан Моран, словно не услышав моих слов.

– Кто угодно мог это сделать! – возразил я, вновь начиная понемногу закипать. – Кто угодно мог пробраться внутрь!

– Вы связаны с убитым и с местом преступления. Мотив мы отыщем, не сомневайтесь. А пока остается доказать, что вы имели возможность совершить преступление. Для начала этого будет достаточно.

Старший инспектор поднялся из-за стола, распахнул дверь и запустил в камеру худого господина в белом докторском халате. Медик с изможденным лицом запойного пьяницы выставил на стол оцинкованную жестяную коробку и, откинув крышку, достал скальпель и на треть заполненную маслянистой суспензией пробирку.

– Можно приступать? – уточнил он.

– Да, прошу вас, – разрешил Бастиан Моран.

– Тогда во избежание недоразумений зафиксируйте пациенту голову.

Старший инспектор зашел мне за спину и, положив ладонь на лоб, притянул затылок к высокой спинке стула.

– Вы что творите?! – возмутился я. – Перестаньте!

Невозмутимый медик смочил ватку спиртом, ухватил меня за указательный палец и тщательно продезинфицировал его подушечку.

– Успокойтесь, достаточно будет пары капель крови.

– Зачем? – рыкнул я, но вырывать руку все же перестал.

Скальпель выглядел чертовски острым, и мне вовсе не хотелось оказаться с перерезанным сухожилием или с пальцем, распоротым до кости.

Укол вышел совершенно безболезненным; медик подставил край пробирки к порезу, собрал несколько капель крови и приложил к ране ватку.

– Зажмите, – подсказал он, взбалтывая содержимое колбочки. Подсказал не из симпатии лично ко мне или абстрактного человеколюбия, а в силу намертво въевшегося в его натуру профессионализма.

Бастиан Моран отпустил мою голову и поинтересовался:

– Этого и в самом деле достаточно?

– Более чем, – подтвердил медик.

После интенсивного встряхивания содержимое пробирки приобрело однородный розовато-серый оттенок, потом жидкости начали расслаиваться.

– Долго ждать реакции?

– Не дольше трех минут, – ответил медик, сунул руку под халат и достал карманные часы. – Даже меньше.

– Что вы задумали, черт вас дери? – возмутился я, но ответа не получил.

Меня попросту проигнорировали.

Медик с интересом наблюдал за пробиркой, а Бастиан Моран уселся за стол, закурил, потом уточнил:

– Насколько надежен результат?

– Результат объективен, – ответил медик. – Либо да, либо нет.

– Уверены?

– Абсолютно. Успешная диагностика активной стадии этого наследственного заболевания возможна в ста случаях из ста!

Но старшему инспектору это заверение убедительным не показалось.

– В активной стадии? – нахмурился он. – Что вы подразумеваете под активной стадией, доктор? Меня об этом не предупреждали!

– Активная стадия – это месяц со дня последней трансформации, – сообщил медик, продолжая изучать содержимое пробирки на просвет.

– Какого черта! – рявкнул я и со всей силы шибанул руками по столу. – Что вы задумали? Объясните!

Медик посмотрел на старшего инспектора; тот затянулся, выпустил к потолку струю дыма и невесело усмехнулся:

– В доме Левинсона порезвился оборотень, что дает убийце неплохой шанс избежать петли. – Бастиан Моран вновь затянулся и повернулся к медику: – Доктор, что грозит страдающему этим, как вы изволили выразиться, наследственным заболеванием, если адвокат в суде сумеет доказать его невменяемость на момент совершения преступления?

– Электротерапия вкупе с медикаментозным лечением в целом показывает неплохой результат, но я бы настаивал на лоботомии, которая гарантирует полное излечение в ста случаях из ста. И, разумеется, обязательная стерилизация.

– Видите, Леопольд, чистосердечное признание позволит сохранить вам жизнь. Просто скажите, что действовали во сне, как сомнамбула. Возможно, суд примет это во внимание.

– Непременно примет, – подтвердил медик.

– К дьяволу ваши советы! – выругался я. – Я никого не убивал! Я не оборотень!

Но зерна сомнений упали на благодатную почву, и меня затрясло.

Скажи, что действовал во сне. Как сомнамбула…

А могу я быть уверен, что это не мой очередной кошмар? Что напряжение последних дней не сказалось и не подтолкнуло мое больное воображение в этом направлении? Не превратил ли мой беспокойный талант в зверя меня самого?

Бред! Реагент может показать реакцию, но это не сделает меня убийцей!

Жидкости в пробирке продолжали расслаиваться; кровь тонким слоем скапливалась на самом верху.

– Ну что? – не выдержал я. – Что скажете?

Медик в мою сторону даже не взглянул. Вновь достал из жилетного кармана часы, отщелкнул крышку, хмыкнул и поставил пробирку на стол.

– Ничего, – оповестил он после этого старшего инспектора.

– Вы уверены? – вскинулся Бастиан Моран.

– Смотрите сами, – указал медик на пробирку. – Никакой реакции на серебросодержащий реагент. Ни малейшей.

– Это доказывает, что подозреваемый не оборотень?

– Это доказывает, что в течение последних тридцати дней он не претерпевал известных метаморфоз, – уточнил медик свой вердикт.

Я рассмеялся.

– Ну? Убедились? Какие доказательства еще вам нужны? – потом демонстративно позвенел кандалами и потребовал: – Выпустите меня отсюда! Немедленно!